|
Семейное предание гласит, что однажды я отправился поиграть в соседний дом, расположенный вблизи железной дороги. Примерно через час я вернулся, бледный так говорит мать как привидение. Весь остаток мобильного справочника телефона мтс , я отказывался объяснить, почему не подождал, пока за мной придут или позвонят по телефону, и почему мама моего приятеля не проводила меня, а позволила возвращаться одному. Оказалось, что мальчик, с которым я играл, попал под поезд мой приятель играл на путях. А может быть, просто перебегал через рельсы; только много лет спустя мама рассказала мне, как они собирали части трупа в плетеную корзину . Мать так никогда и не узнала, был ли я с ним рядом, когда это случилось, мобильный справочник телефонов мтс , ли несчастье до моего ухода или уже после. Возможно, у нее были свои догадки на этот счет. Но, как я уже говорил, я этого случая не помню совсем; мне рассказали о нем через несколько лет. Эту историю я поведал в ответ на вопрос из зала. Меня спросили: “Можете ли вы вспомнить что-нибудь особенно ужасное из вашего детства? Роберт Мараско, автор “Горящих приношений” Burnt Offerings и “Гостиных игр” Parlor Games , сказал, что ничего такого припомнить не может.
На что третий докладчик, Джейнет Джеппсон она не только романист, но и психоаналитик , возразила: “Да вы с тех пор только об этом и пишете”. Нашлась ячейка, куда можно меня поместить. Я написал “Жребий”, “Сияние” и уничтожил мир чумой в “Противостоянии” потому, что в раннем детстве видел, как мобильного справочник телефонов мтс , приятеля переехал медленный товарный состав. По-моему, абсолютно нелепо; такая психоаналитическая “стрельба от пояса” ничем не лучше астрологии. Дело не в том, что прошлое вообще не попадает в писательскую мельницу; напротив. Один пример: самый яркий сон, какой я только могу вспомнить, приснился мне в восьмилетнем возрасте. Во сне я увидел труп повешенного, болтающийся на виселице на холме. На плече мобильного справочника телефона мтс , сидели птицы, а за ним было ядовитое зеленое небо с кипящими облаками. На трупе была надпись Роберт Берне. Но когда ветер повернул тело, я увидел, что у трупа мое лицо разложившееся, поклеванное птицами, но, несомненно, мое. И тут труп открыл глаза и посмотрел на меня. Я проснулся с криком, уверенный, что увижу в темноте склонившееся ко мне мертвое лицо. Шестнадцать лет спустя я использовал этот сон как один из центральных образов в романе “Жребий”. Табличку на трупе я сменил на “Хьюби Марстен”. В другом сне этот сон повторялся на протяжении десяти лет, когда я уставал или испытывал стресс, я пишу роман в старом доме, в котором, по слухам, бродит обезумевшая женщина. Я работаю в комнате на третьем этаже, и в ней очень жарко. Дверь в дальнем углу комнаты выходит на чердак, я знаю знаю, она там и рано или поздно стрекот моей машинки заставит ее выйти ко мне возможно, она критик из “Тайме бук ревью” . Во всяком случае, она наконец появляется в дверях, как страшный чертик из детской шкатулки, седая, с безумным взглядом и с топором в руках. И, убегая от нее, я обнаруживаю, что дом каким-то образом невероятно разросся, стал гораздо больше и я в нем заблудился.
|
Мобильный поиск местоположения
